Фрей добрался до своей каюты и плотно задвинул за собой тяжелую железную дверь. Он не хотел никого видеть. Вздохнув, Дариан уселся на жесткую койку и закрыл лицо руками. Им овладела глубочайшая депрессия.

Каждый раз, – повторял он мысленно. – Каждый раз одно и то же.

Внезапно Фрей вскочил на ноги и размахнулся, чтобы ударить по стене, но в последнее мгновение застыл. Он прижался лбом к твердой поверхности, до боли сжав кулак, и застыл. Он изнемогал от ненависти – беспредметной, не направленной ни на кого конкретно. А еще чувствовал безнадежность и одиночество человека, гонимого судьбой.

Чем он заслужил эту долю? В какой книге записано, что все его усилия должны заканчиваться ничем? Почему выпадающие возможности должны обманывать и исчезать? Значит, он снова побежден и обессилен, а деньги в его руках буквально превратились в пыль? Как он докатился до того, что его спутниками оказались лишь безмозглые тупицы, отчаявшиеся люди, пьяницы, воры и негодяи? Выходит, он не заслужил ничего лучшего?

Подонок Квайл! Это все он! Он каким-то образом подстроил катастрофу. Фрей с самого начала понимал, что дело кажется слишком простым. Пятьдесят тысяч дукатов способны заработать лишь те, кто имеет в десять раз больше. Поэтому в мире богатые всегда остаются богатыми, а остальные катятся под откос.

«Туз Черепов» не мог взорваться. А гибель людей… У Фрея такого и в мыслях не было. Произошел несчастный случай. Нельзя винить его в сегодняшней трагедии. Он собирался продырявить аэрумные цистерны. Именно это он и сделал. А случилась одна из самых невероятных вещей. Грузовоз взорвался, словно вулкан во время извержения, и «Кэтти Джей» завертелась в чудовищном урагане. Деяние Всеобщей Души, как сказал бы кто-нибудь из тех, кто верит в бредни пробужденцев.

Фрей мрачно подумал, что идея всеобъемлющей сущности не является глупостью. Наверняка некто могущественный затаил на него злобу и препятствует его начинаниям. Раз уж Всеобщая Душа существует, он, Фрей, почему-то ей крайне несимпатичен.

Капитан подошел к стальному умывальнику и плеснул воды на лицо. Потом изучил себя в забрызганном мылом зеркале. Попытался улыбнуться. Похоже, морщины сделались еще глубже. Он впервые заметил их год тому назад и был потрясен признаком надвигающейся старости. До тех пор Дариан был уверен, что он всегда останется молодым.

Он знал, что красив, хотя, конечно, никогда не говорил об этом вслух. В его лице было что-то притягательное – тень лукавства, обещание опасности, мрачноватая улыбка… Фрей и сам толком не понимал, что именно. В юности эти черты придавали ему дополнительную уверенность в себе (а если честно – самоуверенность, которая еще сильнее привлекала женщин).

Больше мне ни с чем не повезло, – в конце концов решил он, осознавая, что докатился до жалости и нытья.

В орбиту его влияния вовлекались и мужчины. Они завидовали Фрею (мало кто мог сознаться в этом) – прежде всего его успехам в отношении с противоположным полом. Дариан быстро обзаводился новыми друзьями. Обаяние, как он выяснил для себя, заключалось в искусстве делать вид, будто ты действительно искренен. Похвалы приятелям, пышная ложь женщинам – все слова в устах Фрея звучали правдиво. Невзирая на то, что он, как правило, забывал тех, кому это говорил, едва лишь они скрывались из глаз.

А теперь ему исполнилось тридцать. Вокруг глаз, когда он улыбался, змеились морщинки. Нельзя вечно полагаться на внешность, но с чем он останется, когда уйдет молодость? Что он будет делать, когда физически не сможет поглощать ром в неограниченных количествах, а женщины потеряют к нему интерес?

Со стоном отвращения он отвернулся от умывальника.

Фрей, тебе не к лицу плакать над своей участью. Никто не любит нытиков.

И все же десятилетие выдалось весьма неудачным. Ну а этот год оказался, мягко выражаясь, не слишком многообещающим. Ожидая, пока удача повернется к нему лицом, Дариан исчерпал запасы терпения. Попытки приблизить фортуну силой неизбежно заканчивались катастрофами.

Все не так плохо, – напомнил он себе. – По крайней мере, ты свободен.

Да, это было правдой. Ему не нужно вкалывать на босса, ему не дышит в затылок Военный флот Коалиции. Ни одна женщина не тянет его вниз. Во всяком случае в прямом, не метафорическом смысле. Некоторые из покоренных дам оказались в сексуальном отношении гораздо отважнее большинства.

Но пропади все пропадом, ведь теперь… Фрей поверил, что ему представился шанс. И сильнее всего его потрясло именно разочарование.

А ведь все могло сложиться иначе. Если бы ты десять лет назад выбрал иной путь. Наверное, ты был бы счастлив. И конечно, был бы богат.

Нет. Никаких сожалений. Он не станет тратить жизнь на жалость. Капитанская каюта тесновата, но – просторнее других комнатушек «Кэтти Джей». Он не поддерживал здесь особой чистоты. Металл покрывала тонкая пленка грязи, пол истоптан грязными ботинками. Большую часть помещения занимала койка, над которой нависала хлипкая сетка, набитая вещами. Она могла в любой момент оторваться и среди ночи похоронить хозяина каюты под своим содержимым. К противоположной стене были приделаны столик, комод и шкаф с задвижками на каждом ящике и дверце – чтобы не открывались при маневрах в полете. В углу находились зеркало и умывальник. Иногда, если было лень спускаться через две палубы в гальюн, капитан использовал раковину вместо ночного горшка. Что ни говори, а в том, что ты мужчина, есть свои преимущества.

Он поднялся и выдвинул ящик комода. Внутри поверх кучи тетрадей и отдельных листов бумаги лежал маленький пузырек с чем-то прозрачным. Фрей взял его и вернулся на койку.

Самое то… – печально подумал он и повернул крышку-пипетку, проткнув мембрану. Сжал пузырек, выдавил немного жидкости и аккуратно капнул в оба глаза. Затем поморгал немного и откинулся на кровати.

Им быстро овладевала умиротворяющая апатия. Боль ушла из суставов, сменившись теплым обволакивающим чувством. Заботы унеслись прочь, а складка между бровями разгладилась. Фрей закрыл глаза и задремал.

Ночью ему приснилась молодая женщина с длинными золотыми волосами и изумительной улыбкой. При виде ее сердце Дариана вспыхивало, как горящие уголья, когда на них хорошенько подуешь. Но проснувшись поутру, Дариан не вспомнил ничего.

Глава 8

В таверне «Одноглазый дед» было жарко, дымно и невыносимо пахло потом, мясом и пивом. Для борьбы с ночной прохладой затопили печи. Свет газовых ламп мерк от духоты. Множество голосов превратились в неумолчный гул. Чтобы расслышать собеседника, приходилось кричать, а от этого шум только возрастал. Подавальщицы сновали между грубыми деревянными столами, умело уклоняясь от знаков внимания со стороны мужчин с жесткими взглядами. Клиенты были готовы в любой момент протянуть руки туда, куда не следует.

Фрей и его спутники расположились за столом, вокруг которого столпились завсегдатаи. Капитан заканчивал рассказ о том, как в юности работал грузоперевозчиком в «Дракен индастриз». Гвоздь истории заключался в том, что выжившая из ума старуха – мать хозяина уселась на оставленный без присмотра трактор. Бедняжка въехала прямо в штабель клеток с курами. Анекдот был рассказан с блеском. Пинн подавился и фыркнул пивом через нос. Малвери (уже из-за конфуза с Аррисом) хохотал чуть ли не до рвоты. Крейк наблюдал за происходившим с вежливой улыбкой. Харкинс со страхом поглядывал на всех присутствующих. Нетрудно было понять, что он хотел бы оказаться где угодно, только не здесь. Нервного пилота на эту вылазку подбил Малвери. Доктор решил, что Джандрю полезно побыть среди людей. Харкинса от такой перспективы заранее бросало в дрожь, но он согласился. Он ужасно боялся рассердить Малвери отказом.

В таверне не было лишь Джез и Сило. Девушка не употребляла спиртного и держалась обособленно от экипажа. Сило вообще редко покидал корабль.